Дед Пацан

Четыре простыни связали в канат. Один конец выбросили из окна, он покачивался в полуметре от сугроба.

Толстый Силантьев набычился, вцепился во второй конец и заорал:

- Пацан, я страхую!

- Давай, - спокойно сказал Иван. – Только не ори.

Он запрыгнул на подоконник, уверенный в себе крепкий подросток пятнадцати лет. Обвел взглядом комнату, подмигнул девочкам и скользнул по простыням вниз.

Девчонки вскрикнули от восторга. Клоп Костян выставился наружу.

- Вон он, - сказал Костян. – В сугробе копошится. В куст влетел.

- Шапку кидайте. И куртку! – раздался с улицы недовольный голос Ваньки. – И вообще, харэ глазеть. Закрывайте окно.

- Когда вернешься-то?

- Сказал же, без пятнадцати двенадцать. Ждите!

- Давай, пацан, удачи!

Ванька Бойцов по кличке Пацан натянул вязаную шапку, набросил куртку и двинул по заснеженной аллее к воротам детского дома. Он знал, что за ним наблюдают ребята, поэтому шагал бодро. А после ворот, когда из окна его уже нельзя было рассмотреть, Пацан расслабился и пошел, слегка прихрамывая. Крепкая ветка барбариса, притаившегося под снежной шапкой, проделала дырку в джинсах и поранила бедро.

Уважаемый воспитателями детского дома, обожаемый его воспитанниками Иван был вор.

Пять лет он жил в детском доме, четвертый раз уходил на новогодний промысел. Тридцать первого декабря вечером он обчищал карманы сонных гулях, воровал кошельки у нетрезвых весельчаков. Пять лет назад после смерти отца и суда над мамой его направили в детский дом, а трехлетнюю сестру Соню – в областной дом малютки. Сердобольная заведующая уверяла мальчика, что через несколько лет сестру переведут в детский дом. Чтобы удержать слезы от разлуки, Иван до боли сжимал кулаки и твердил, что ее удочерят в Америку. Больше он сестру не видел.

В детском доме Ваню встретили неприветливо и захотели испытать. Тощий Ремнев подхватил его под микитки и выдохнул табачным перегаром.

- Слышь, моль, купишь кой чего на праздник. Потеряешь капусту – хана тебе.

Ремнев сунул в ладонь Ивана несколько купюр.

Ваня помчался к магазину и долго бродил между стеллажей. Он накладывал в тележку шоколад, пастилу и конфеты, несколько раз пересчитывал деньги и совершенно измучился. Когда Иван уже окончательно сбился в вычислениях, с ним заговорил прилично одетый мужчина средних лет. Он посочувствовал Ване, лихо посчитал общую стоимость, проверил Ванину наличность, потом пробил свой товар и скрылся. А Иван обнаружил, что деньги пропали.

Ребята его не то, что избили – исколошматили, лупили через подушку, били мылом, завернутым в полотенце. По дурости или из принципа, но он не выдал своих обидчиков.

Через месяц, когда Ваня вышел из больнички, первым к нему подошел Ремнев, плюнул на пол, растер каблуком и протянул костлявую ладонь.

- Норм, пацан.

Так Ваня стал Пацаном. Тот же Ремнев научился его воровскому делу, которым сам занимался регулярно. Но Иван позволял себе такое приключение только раз в году, в память о нанесенной ему обиде.

Клиентов-карасей он искал выборочно. Всегда только мужчин средних лет, прилично одетых. Расчет понятен: провожает человек старый год, кочует по гостям и знакомым, и везде пропускает по сто грамм. Ближе к полуночи он уже тепленький и благодушный. Ваня ожидал таких возле модных жилых комплексов. Высмотрит, как из такси выкарабкивается усталый предновогодний ковбой и сразу – к нему. Слово за слово, как живете-можете, что в старом году оставляете, что в новом ожидаете? Счастливый ковбой начинает разглагольствовать за жизнь. Ванька рядом идет, слушает, поддакивает, а сам изучает карманы. На то и щука, чтобы карась не дремал. Часть наличности оставит, часть себе заберет – за труды, как провожатому, ну и ради самоутверждения.

Но сегодня дело не ладилось. Одиноких карасей не было, попадались или буйные компании или вальяжные парочки. Правда, Иван заприметил одного чудного мужичка, шапка в руке, песни поет. Поравнялся мужик с Ваней, хвать его за плечо и давай трясти, как старого приятеля. Оказалось, что утром у мужика родился сын, назвали Ванькой. Пацан плюнул с досады - не воровать же у счастливого папаши. А потом на Ивана накатила лютая тоска. Он присел у горки на детской площадке, от ненависти к себе до крови прокусил губу и мрачно думал о счастливом новорожденном тезке и своих бессовестных обманах. Лох – не навязанная тебе роль, а призвание, решил Пацан и двинул кулаком по железной горке, отчего та тяжело загудела в морозном воздухе.

А все ж надо было где-то раздобыть денег. В детском доме его ждали с гостинцами.

Рядом затормозила машина. Из потрепанного форда выскочила сердитая тетка, за ней – взволнованная девушка. Тетка распахнула заднюю дверь и заорала:

- Выходи, бесстыжий! Вылазь немедленно!

Внутри форда что-то зашевелилось и забулькало. Там явно был невменяемый уже карась.

Тетка всплеснула руками и тут заметила Ивана.

- Молодой человек! Вы – наше спасение.

Пацан резво встал. Ничьим спасением он быть не собирался, но тетка уже вцепилась в его локоть.

- Маша, держи его! – скомандовала она девушке.

Девушка рассмеялась и так бесхитростно, по-домашнему подмигнула Ване, что его немного отпустило.

- Молодой человек, выручайте! – тараторила тетка. - У нас новогодний заказ. Сыграйте Деда Мороза, а то наш лыка не вяжет! И делать-то ничего не надо. Я на баяне сыграю, Снегурочка попоет, а вы просто поздравьте басом. Можете басом? Ну, как получится. Деньги получите за работу!

Пацан ухмыльнулся и согласился. Хоть немного деньжат раздобыть. Он на ходу надел синюю дедовскую шубу, нахлобучил шапку. Охранник пустил компанию во двор жилого комплекса.

В шикарной двухуровневой квартире их ждали. Приветливая женщина средних лет вынесла гору подарков, которые уложили в мешок. Женщина улыбнулась: «Детки в гостиной. Поговорите с ними, пожалуйста. Они с самого утра в нетерпении». Сколько же этих деток, думал Пацан, переобуваясь в валенки. Может, тут частный детский сад? Тетка заиграла на баяне, девушка-Снегурочка первой вошла в гостиную, рассыпались детские голоса. Наконец, позвали Дедушку Мороза и Пацан с робостью открыл дверь.

Сквозь матовую стеклянную дверь гостиная казалось полутемной, но внутри Ивана ослепило мерцание гирлянд и фонариков. Казалось, они были везде – на елке, стенах, мебели и даже на потолке. Все здесь переливалось, блестело, сияло и лучилось. Голова у Вани закружилась, он как-то неловко схватился за кресло, оно вздрогнуло, отъехало в сторону… К нему уже спешил встревоженный бородатый мужчина, в глазах его читался вопрос: «Все в порядке?»

Иван кивнул мужчине и тот улыбнулся, протянул руку.

«Надо же, - подумал Пацан, - богатей, а первый здоровается».

Никакого детского сада, конечно, не было. У елочки стояла юная Снегурочка в серебряной короне, а около нее носилась мелочь: гном и человек-паук.

- С Новым годом! - голос Деда Мороза с перепугу задребезжал.

Переодетые близнецы с визгом подскочили к Пацану и повисли на полах его шубы.

- Подарки, подарки! – вопили они.

Папа хмыкнул, детки сразу притихли.

- Дедушка Мороз любит вежливых детей. Правда, уважаемый Мороз Иванович? – спросил папа и подмигнул Ваньке.

- А то! – быстро среагировал Пацан и нашел верный тон и баритон. – Вежливость – главное правило Деда Мороза. Здравствуйте, дорогие детишки! Добрый вечер, уважаемые родители!

Ванька церемонно раскланялся во все стороны и представление началось. Во все заготовленные забавы Пацан включался с ходу: подпевал песенки, рифмовал стишки, балагурил, бегал с прибаутками вокруг елки.

Братья-близнецы были в совершенном восторге, а старшая девочка-Снегурочка, хоть и участвовала в забавах, но как-то нехотя. Она была задумчива или грустна.

Настала пора загадывать желания. Иван посадил на одно колено гнома, на другое – человека-паука и начал допрос.

Гном заявил, что всегда мечтал о самоходном роботе, и тогда человек-паук тоже заявил, что всегда мечтал о самоходном роботе, а еще о лего замке. На это гном ответил, что он кроме робота и лего замка хочет получить еще и парочку динозавров. На это человек-паук объявил, что парочка динозавров никогда не помешает, но главным его желанием был настольный хоккей. На это и порешили. Иван вытащил из мешка все, кроме настольного хоккея, а игру торжественно внес папа и сказал, что Дедушка Мороз забросил ее в окно.

- Дедушка Мороз, ты такой сильный! – искренне поразились братья и принялись ощупывать мускулы Вани.

- А какое твое заветное желание? – Ваня обратился к Снегурочке, которая до сих пор выглядела безучастной.

Снегурочка подошла поближе, хмуро посмотрела на Пацана и вдруг сказала:

- Ты не настоящий.

- Как это не настоящий? – искренне удивился Ванька.

- Я у тебя пятый год прошу одно и то же, а ты не исполняешь.

Пацан растерянно посмотрел на родителей девочки и увидел, что они крайне смущены. Надо было выкручиваться самому.

- Ну, какое твое желание? – спросил Пацан, ощупывая мешок. Там оставалось немало подарков, уж конечно, нарочно купленных для девочки.

- Я хочу найти брата! – заявила Снегурочка.

Она топнула ногой и выбежала из комнаты. Мамино лицо пошло пятнами, папа сник и опустил голову.

Через пару секунда девочка вбежала в гостиную и протянула Ваньке фотографию.

- Дочка, Сонечка, я же обещал… сразу после праздника, - виновато сказал отец.

Как эта фотография оказалась здесь, подумал Ваня. Она же у меня в кармане. Фото было сделано пять лет назад, перед разлукой. С фотографии смотрела его трехлетняя сестра и он сам.

Ваня резко поднялся, распахнул синюю шубу и через горловину свитера полез в карман рубашки. Да, вот же она, обрадовался он. Но каким же образом? Одно фото у меня, а второе… Он не успел додумать мысль, ему стало душно, влажная пелена накрыла глаза, голова отяжелела. Он протянул девочке свою фотографию, сорвал шапку и выбежал вон из гостиной.

В коридоре Ванька привалился к стене, сполз, сжался в клубок, его душили слезы, он не мог говорить еще долго после того, как из гостиной выбежали его Соня, родители, девушка и тетя с баяном. Соня бросилась к нему на шею и, кажется, не было силы, которая могла бы разорвать их объятия, по крайней мере, до боя курантов, за два часа до Нового года.