Дневник неизвестного героя

26,06.41

Поезд Москва -Минск

В вагоне ни одного гражданского лица - только военные - и в этом тоже чувствовалась война.

При посадке на станции объявили, что на этом направлении разрешено ехать только имея письменное разрешение.

В который раз за день вспомнил о дочери и жене, оставшихся в Минске, Как они там? Слышал, что немцы бомбят город. Вот только долг обязывает первым делом прибыть в свою часть, будет ли время, чтобы зайти домой? Надо будет позвонить с вокзала, чтоб жена собирала вещи, потом заезду за ними , привезу на вокзал и посажу на первый же поезд в Москву - пусть едут к маме. А с вокзала в часть, на передовую, выполнять свой воинский долг.

28.06.41

Поезд остановился на какой-то станции, даже названия нигде нет. Машинист объявил, что дальше не поедем, так как немцы разбомбили рельсы. Далеко ли до Минска? Километров 100.

Вышел на шоссе вместе с другими пассажирами - ловить попутку. На запад никто не ехал, зато навстречу нам шел нескончаемый поток машин, повозок, лошадей, людей. Они покидали тот город, в который я страстно хотел попасть.

Пройдя несколько километров пешком, я, наконец, остановил одну из редких машин, идущих на запад. В кузове грузовика ехали люди, но место для меня нашлось. Проехали не долго, минут через 20 нас накрыли с воздуха немецкие штурмовики, Водитель успел крикнуть «Воздух» и люди выпрыгивали из кузова и бежали к лесу. Добежали немногие, и лежа в сырой яме, я понял, что это было начало «моей» войны, на моих глазах погибли русские, советские люди. Выжили я и еще двое.

Нужно было срочно доставить раненых в госпиталь. Но шоссе совсем опустело. Прождав минут 20, наконец, я увидел мчавшую машину - я поднял руку и водитель затормозил, не слушая меня, он сразу крикнул: « Садись скорей, там всюду немцы!! »

Я начал объяснять, что нужно погрузить раненых и доставить их в мед часть. Водитель смотрел обезумевшими глазами, не понимая меня. Увидев, что он собирается ехать дальше, я резко вскочил в кабину и выдернул ключ зажигания у водителя. Водитель оказал сопротивление - пришлось вырубить его ударом в челюсть. Перенесли раненых в машину, раздумывая куда ехать. Решили ехать на запад, к Минску, все-таки не верилось, что немцы так быстро могли продвинуться так далеко; скорее всего, бежавшие на восток люди, были напуганы немецкой авиацией, совершающей рейды в наши тылы. С негодованием подумал, где же наши истребители? Почему не контратакуют? Почему отдали фашистам господство в воздухе?

Проехав некоторое время, мы наткнулись на патруль, перегородивший дорогу. Один из патрульных сказал, что дальше уже немцы и нам нужно поворачивать обратно. Для меня это был шок, значит немцы уже в Минске! И я ничего не могу сделать для своей семьи... Нет, могу! Я попрошусь в ближайшую воинскую часть - наверняка скоро мы перейдем в контрнаступление и освободим город.

Нас проводили в полк, стоявший в лесу и прикрывавший шоссе. Раненых перевязали и отправили спец машиной назад в тыловой госпиталь. Я попросил командира разрешить мне остаться в его полку, попасть в свою часть теперь не представлялось возможным, после моих уговоров, узнав, что моя семья осталась Минске, он разрешил мне остаться и направил в роту прикрытия. Из разговора с ним я узнал, что наша армия в смятении отступает, что потери большие и, скорее всего, никакого контрнаступления в ближайшее время советской армией не планируется.

Перед полком стояла задача - удерживать шоссе до получения дальнейшего приказа. Не дать немцам стремительно развить наступление было очень важно для нашей армии, чтобы выиграть время для создания плотной обороны у нас за спиной на новых рубежах.

По своему звания - старший лейтенант - я вполне мог командовать не только ротой, но и батальоном, но, при сложившихся обстоятельствах, рад был служить и рядовым в пешем строю, только бы поближе к своему дому и семье.

Поужинал вместе с солдатами, лег спать прямо на траве под открытым небом.

29.06.41

Проснулся от грохота взрывов. Сначала подумал, что это опять немецкая авиация, оказалось нет, это наша артиллерия бьет по немецким танкам выехавшим на шоссе.

Немцы, неожидавшие сопротивления, были не готовы ответить нам и после непродолжительного обстрела повернули обратно, оставив на поле боя 7 танков и 5 бронемашин.

Впервые за эти дня я испытал радость и гордость за себя и свою страну, Значит, мы можем бить немцев, и танки их тоже горят, когда в них попадают наши снаряды, и можем заставить их отступать.

До темноты никаких новостей не было.

30.0641

Немцы направили группировку в обход шоссе через поле, чтобы уничтожить наш отряд, шли танки и пехота. Наши артиллеристы успели развернуть орудия и ударить по танкам издали.

Батальон, в который меня назначили, был первый, кто принял бой.

Благодаря поддержке артиллерии основная задача батальона была уничтожать пехотные цепи противника, а также добивать танкистов, покидающих горящие танки.

Бой оказался гораздо упорнее, чем днем ранее, погиб командир моей роты, и, как-то незаметно, в пылу боя, я начал отдавать распоряжения бойцам. Я почувствовал, что они доверяли мне, и не только по званию, но и по характеру видели во мне лидера.

После 6-ти часового боя немцы вновь отступили, оставив на поле боя множество трупов и 9 разбитых танков.

Командир полка поблагодарил меня и назначил командиром роты.

01.07.41

Проснулся от грохота взрывов. На этот раз били немцы, били жестко, видимо, не желая больше нести потери, они решили нас просто разбомбить авиацией.

В укрытие лежали вместе с ком полка, он сообщил, что связь с армией разорвана, но, судя по данным разведки и предыдущим сообщениям, полученным из штаба армии, в настоящий момент наш полк был полностью отрезан, находясь в глубоком тылу у немцев. Линия фронта пролегала на 30-50 км восточнее.

Бомбардировка была страшной - немцы хотели сравнять нас с землей, пропахать каждый метр наших укреплений.

Через час все было кончено...артиллерийская батарея была уничтожена полностью, провели расчет потерь в батальонах - в живых осталось менее трети личного состава включая раненых.

А в это время на шоссе вновь появились немецкие танки...

Командир собрал всех оставшихся людей, разбил на две группы и приказал занять позиции слева и справа от шоссе в лесу, все наши орудия были уничтожены, поэтому вооружились гранатами и бутылками с горючей смесью, шоссе перегородили разбитой техникой, чтобы задержать колонну.

Когда колонна остановилась, мы дождались, пока немцы повыскакивали из машин, чтобы разобраться с причиной задержки, и тут же атаковали с обоих флангов. Гранатами забросали танки и машины, пулеметами и винтовками расстреливали вышедших наружу. Скоро бой был окончен, колонна была уничтожена.

К ночи в лесу собрались остатки полка. Защищать шоссе уже не было смысла, и на офицерском совете было принято решение прорываться к нашим, на восток.

02,07,41

Шли через лес весь день, избегая дорог и шоссе, патрулируемые фашистами. Ночью придется пересечь дорогу, а значит, будет бой, который, возможно, решит, суждено ли нам выйти к своим.

Я вновь подумал о семье…

Не знаю, вернусь ли я домой, но в воздухе сегодня отчётливо ощущается запах смерти...