Работа № 1.

"Маленький хан".

"Я заворожено уставился на величественно пролетевшего надо мной черного как смоль Паокая. Огромный размах крыльев, мощные когти и пасть усеянная рощей клыков, чувствовалась мощь и неукротимая ярость этого существа, что всегда меня восхищала. Пусть и не было у виверн бурлящей крови, я это чувствовал, находясь рядом, но, тем не менее, ярость летающих ящеров сближала нас.

Поакай приземлился неподалеку и заметил меня. Неожиданно мощная голова склонилась в легком поклоне, он узнал сына хана, хотя я уверен, что не видел его раньше. Признаюсь, я смутился, не просто выдержать взгляд виверны, но я – будущий хан, мне вести непобедимую армию степняков в битвы. Пора привыкать.

Степной боец со скоростью барса промчался мимо меня и приблизился к летающему воину. Паокай разомкнул когти, небольшой тубус упал в руки бойца. Приняв передачу, степной с очень серьезным лицом помчался в юрту хана Эрдэнэ, даже не взглянув на меня. Я подавил, поднявшуюся было ярость... значит, случилось что-то серьезное.

В тот же день вечером Эрдэнэ позвал меня к себе. Тяжелая тень хана упала на меня. Мне показалось, он держит на себе какой-то нелегкий груз, так поразила меня до этого не виданная проявившаяся сутулость в всегда прямой фигуре отца. Но взгляд его был полон решимости и горел неистовым огнем. Как часто бывает, многие знаки, на которых обращаешь внимание, выбивающиеся из привычной жизни, вспоминаются после, но сейчас я явно ощутил на себе дуновение, нет, мощный ветер грядущих перемен и тревога закралась в мое сердце. Я уже знал, что скажет отец. Привычный мир рушился навсегда.

Так начался Великий Исход…"

Я резко очнулся, как будто вынырнул из реки и как рыба жадно стал глотать воздух. Воспоминания снова обрушились на меня лавиной, сплющив как глину, опрокинули в волчью яму горечи.

Но чувство обиды и безысходности ненадолго задержались в моей душе. Это было лишь воспоминание ...чувств на те события. Признаюсь, я уже не часто вспоминал то время, но вот сегодня учитель задал тему сочинения, и невольно пришлось окунулся с головой в омут тех дней. "Как я провел лето"… Да, это лето круто изменило мою жизнь.

"Июнь выдался напряженным. Недавно закончилась война с Империей, бушевал Степной Хан, в Орде намечался раскол…

Но, то было в мире взрослых. У детей же лишь добавились в играх новые враги – многоликие имперцы. Жизнь продолжалась. Мне с приятелями всегда были интересны рассказы старого бывалого Убийцы. Секирой гнома в бою ему отрубили руку, так что, отлежавшись в лазарете, его отправили домой. Я привык, что мы единый народ, и враги, с которыми нам приходилось сталкиваться, тоже являлись единым народом. Империя же мне представлялась в виде спрута (я слышал о таких чудищах от людей, которые приезжали к отцу). Сколько же разных народов вобрала она в себя, и объединенной этой силе, казалось, невозможно противостоять…

В своих играх я всегда представлял, как неутомимые бойцы и палачи прорывают ряды эльфов, гномов, людей и яростные циклопы вдалбливают врага в черную землю необъятной степи своими дубинами.

Кто начал эту войну у меня сомнений не возникало. Конечно - непонятные люди с востока. Я мечтал быстрей вырасти и возглавить Степь в противостоянии с коварным врагом!

Но это будущее ждало меня впереди. А жизнь требовала своего внимания прямо сейчас.

- Сол! Сол! – Мой друг Батэ и еще пара ребят как будто выросли из под земли передо мной.

- От кого бежите? – меня позабавили их красные запыхавшиеся рожи и выпученные глаза.

- Не от кого, а куда! – Батэ махнул рукой на север, - Старый Урунг поймал волчицу и ее выводок, айда посмотрим!

- Конечно, пошли! – Как такое пропустить?

Дети – это не взрослые с их страхами и пиететом перед происхождением, субординация им была до лампочки. Хан поощрял мою дружбу с детьми подданных. Искусству управления надо учиться с ранних лет. Я обычно заправлял в компании сверстников, но конкуренты появлялись и тут, например Батэ… Может, поэтому мы и сдружились.

Вскоре мы добежали до маленькой юрты охотника. Старый Урунг уже приволок на телеге глухо рычащую волчицу, связанную по лапам и перевязанной пастью. Ее щенята, судя по скулежу, ютились в мешке. Я заметил, когда подошел, что лапы у зверя перебиты.

- Это та самая, уже больше месяца ворует жеребят, теперь понятно для кого, - Проскрипел Урунг сзади за спиной, мы аж подскочили! Охотник есть охотник, подошел так тихо, что мышь бы не заметила.

- Ух, ты! Класс! – завопила мои друзья. Они обрушились с вопросами на старика. Тот, польщенный вниманием, с удовольствием рассказывал, как выслеживал матерого.

У меня же что-то шевельнулось в груди, когда я встретился с взглядом поверженного волка. Повинуясь порыву, я отступил в сторону и склонился над мешком с волчатами. Старик связал мешок крепко, не развязать, но я всегда носил с собой небольшой нож с костяной ручкой.

Кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул и облегченно вздохнул, когда увидал Батэ.

- Ты чего? – тот с опаской кинул взгляд на ничего замечающего охотника и ребятню. Мы встретились глазами, и он все понял.

Уже вечерело, схватив мешок, мы спрятались за телегу, и поволокли свою ношу за ближайшую сопку.

- Попадет же нам, - пыхтел мой товарищ, и я ощутил к нему горячую благодарность. Все-таки Батэ – мой лучший друг.

Когда мы ушли достаточно далеко, как нам тогда казалось, я принялся за узел. Заточенное лезвие легко распороло бечевку, из мешка высунулись три презабавные мордашки. Месячные щенки подслеповато оглядывались, чувствуя незнакомые запахи, неумело рычали, то ли скулили.

- Ну, бегите, бегите, - отталкивали мы их. Поджав хвосты, волчата побежали в степь.

- Фуф, спасл….

Последнее слово я не договорил. Разъяренный Урунг отвесил мне такую оплеуху, что между ушей затрещало. Такую же порцию получил и Батэ. Охотник схватил нас за холки и хорошенько встряхнул и, кажется, даже наши зубы клацнули одновременно.

- Ах вы, негодники, чего творите! – причитал Урунг и продолжал трясти рябят.

Мне кровь ударила в голову, со слезами на глазах я вырвался из костлявой руки охотника, и завопил: Я, сын хана, ты ответишь! Ответишь!

Тот же покачал головой, схватил меня под мышку и потащил в ставку.

- А ты тоже не отставай, - кинул он Батэ, который подумывал уже о том, чтобы улизнуть.

Впоследствии, вспоминая эту сцену, я понимал, что тот вопль, скорее походил на писк тех самых волчат, которых мы выпустили. То ли рычание, то ли скулеж…

Какой же стыд я испытал, когда Урунг проносил меня через весь аул к юрте отца. Попало мне и Батэ крепко. Но уже позже, отец позвал меня к себе.

- Ты поступил не правильно, сын. Труд людей требует уважения, это стоит тебе запомнить накрепко, как будущему хану. И думать о последствиях – ведь волчата скорей всего погибнут одни от голода. Или их съедят другие хищники. Теперь Урунг выслеживает их в степи благодаря тебе и твоему другу. Но…

Тут я поднял на отца удивленный взгляд. Какое уж тут «но»?

- …ты следовал велению сердца, милосердие – это дар Богов, я рад, что тебе ведомо это чувство. Со временем тебе придется заковать его в броню жесткости и силы. Но эти уроки придут своим чередом… А теперь иди спать, Солонго.

- Спасибо, - я приклонил голову, а затем, следуя порыву, обнял отца. Тот усмехнулся и похлопал меня по плечу.

- Я горжусь тобой, сын.

От этих слов потеплело у меня в груди и я понял как люблю своего отца… Ведь больше никого у меня не было родней него, маму я не помнил…

Когда я уходил к себе, хан сказал: Я скоро еду в столицу к Степному Хану, поедешь со мной.

Все-таки у меня лучший отец на свете!

На следующий день я сам пришел к охотнику и принес извинения. Позже притащил упирающегося Батэ, который сначала, конечно, противился такому повороту событий. Мы весь день помогали Урунгу искать волчат. Так и не нашли никого, как сказал старый охотник, степь забрала несмышленышей…"

Удар школьного колокола волной прошелся по классу, снимая напряжение с поз учеников, застывших над тетрадями. Перерыв между парами, можно отдохнуть, размять пальцы от пера.

Уже в который раз я осмотрел таких разных учеников и еще раз поразился мудрости Империи. Скоро вновь будет гонг, и, кажется, я придумал, что еще добавить в сочинение.

"Через пару недель после поездки в столицу Орды, я поднял глаза к небу и увидел приближающуюся точку Паокая…

С этого момента началась новая история того Степного народа, который устал от власти Хана всех ханов. История моего народа и других примкнувших к отцу лидеров.

Всех тонкостей я не знал, но как понял из переговоров отца с другими ханами, а он всегда брал меня с собой и сажал рядом, Степной Хан сошел с ума, Орда в застое и не развивается, налоги душат народ, а золото уходит на роскошь вельмож.

Видел я вельмож в столице, разодетые как девицы, носят их рабы, как на носилках, только больших и с разными украшениями. Толстые и точно не воины, кажется, я понимал раздражение других ханов, которые всю жизнь в военном походе…

Почему нельзя захватить власть я не совсем понял, но как объяснил отец - есть Закон Степи, и его нельзя нарушить. А по Закону Степной Хан самый что ни на есть настоящий властитель, и только его признают все остальные ханы и народ. Тут только вменяемый наследник нужен, но где его взять, если многих убили, чтоб не претендовали на трон… Ох, уж эти взрослые… У нас у детей все проще. Как говорят в Империи среди подростков – закон улиц. Где я жил улиц не наблюдалось, но закон работал как часы. Тут неважно кто ты - сын хана, кузнеца или воина.

Когда отец поведал о своем решении… сказать, что я обомлел это ничего не сказать. Столько было планов, намечавшихся походов, поиска сокровищ! И все рушилось раз и навсегда. А позже я узнал, что Батэ остается… его отец решил откочевать, он надеется, что уладится, что Степь придет в порядок без большой крови. Это был еще один удар.

Мой отец, хан Эрдэнэ, дал свободу выбора своему народу, потому что это не откочевка на соседнее джайляу, это уход навсегда из привычного мира, из любимой Степи…

Не все, но многие последовали за своим ханом, и я был благодарен им, как, думаю, и мой отец. Но Батэ… Мы поклялись, что встретимся в будущем, что наша дружба не умрет.

Империя выделила нам земли недалеко от столицы, мой отец возглавил отрекшихся ханов, поэтому ему следовало быть рядом главным городом страны. Мне иногда не хватает запаха полыни… Только на расстоянии приходит понимание таких вещей. Когда я жил в степи, то ни о чем подобном не думал, как не думают о воздухе, которым дышат.

Сначала я увидал столицу Орды, потом уже столицу Империи. Как же они не похожи друг на друга! В первой время как будто замерло. Там не хотят видеть перемен. Отстроили ее во времена былой мощи Орды, и с тех пор ничего не меняется, только латают стены, а если строят новое – то по старым лекалам. Когда я об этом сказал отцу, он, к моей тайной радости, даже поразился такой наблюдательности, и подтвердил мои слова.

Столица Империи же просто сияла на фоне мрачной столицы Орды. Разнообразие рас принесло разнообразие архитектурных стилей. У меня просто глаза разбегались, когда я в первый раз приехал с отцом в город.

Еще дома, отец нашел мне нескольких учителей. Ох уж эти предметы… но сейчас я не жалел о том, что учил имперский, историю, вычисления. Пусть и забав поубавилось. Перемены наступали слишком быстро, отец не хотел, что бы я оказался неучем среди детей других народов, хотя мое обучение планировалось на будущий год. Так что настоящего лета в этом году у меня и не было то…

Вот такое лето выпало мне в этом году. Конец."

Я с удовольствием потянулся. Быстро пробежался по тексту, исправляя мелкие ошибки и гордо сдал работу самым первым. Учитель отпустил меня с урока, и я с чувством удовлетворения пошел в столовую. Успею взять компот с пирожками, без очередей. Хм.. а почему бы и во всех дисциплинах не стать первым? Это мысль еще больше подняла мне настроение.

Сегодня впереди у нас еще два урока.