"Смерть" уже на фронте.

Первое июня. 18:50

Вот и оно… сегодня утром нас доставили на линию фронта. Очередную партию убийц и смертников. Пятьсот душ. Наконец-то.

Жду – не дождусь выдачи оружия. Надеюсь, в снаряжение входит нож. Иначе придётся его у кого-нибудь воровать. А это дополнительный риск. Можно подумать, мне не хватает риска.

20:30

Выделили место в общем шатре. Теперь я буду постоянно окружён не менее, чем пятьюдесятью людьми. Это плохо. Мне нужно больше свободы… но ничего, переживу.

Сейчас уже темнеет. На том берегу реки вижу огни. Множество, великое множество огней.

У меня едва слюни не текут в предвкушении завтрашнего праздника. Нож в вооружение не входит, к сожалению. Зато к ружью прилагается штык – сойдёт на первое время.

Впереди великий день. Поскорее бы уснуть.

Второе июня, 05:55

Ну вот и оно. Побудка через пять минут. Как только прозвучит подъём, у меня уже не будет времени для записей. Посему пишу сейчас: моя трапеза вот-вот начнётся.

Большинство моих сослуживцев – зелёные новички. Никто не помешает мне сегодня.

Да прибудет со мной боль.

21:10

Да!.. Да-да-да-да, и еще тысячу раз да! Это было… это было нечто!

У меня до сих пор гудит в ушах от грома пушек, от ружейных выстрелов и криков раненых. Перед моими глазами сегодня лилось столько крови… так много крови. Не люблю кровь. Я убиваю не ради неё.

Я убиваю ради…

В сегодняшнем бою тринадцать. Двое своих. Слишком длинной была перестрелка – я не смог дождаться, пока начнётся ближний бой. Но я всё же был мягок со своими. Они умерли быстро. Как же давно я не чувствовал этого великого ощущения, когда лезвие в твоей руке режет мягкую кожу?

Все мои мечты становятся явью. Ребят никто не хватился. Слишком много потерь, чтобы обращать внимания на двух молодых парней с перерезанными глотками. В худшем случае, начнут расследование в поисках лазутчиков… но на меня они не выйдут, нет. Не выйдут.

Когда началась рукопашная, меня просто охватила эйфория. Как я и ожидал, никто не обращал внимания на бесшумную тень, скользящую по полю боя. Ни один офицер не заметил солдата, скрывающегося от битвы. А уж когда я хватал вражеских бойцов и затаскивал их в укрытия…

Надеюсь, мне будут сниться их крики этой ночью.

Мы победили. Противник отступил. А это значит, что завтра продолжения банкета, похоже, не будет.

Но я буду надеяться. Верить и надеяться.

Третье июня, 16:20

Ха! Меня наградили! Чёрт побери, мне дали медаль за Отвагу! Просто умора…

Жаль, боя сегодня не было. И, судя по всему, следующий ужин меня ждёт еще не скоро. Плохо. Если война будет скрываться от меня слишком долго, я могу начать есть прямо здесь – в своём лагере.

20:35

Смешные у меня сослуживцы. Я уже третьи сутки наблюдаю за ними. Сидят вместе, стараясь держаться ближе друг к другу. Много смеются, правда, как-то нервно, будто истерично. Они какие-то слишком молодые… с наивными лицами. Обсуждают постоянно всякую чушь – матерей, девушек. Всё время говорят, что надеются вернуться домой.

Хотя больше всего меня забавят их разговоры о родине. Только и слышу, что «за родину», «моя страна», «наша родина».

Эти дети, похоже, действительно верят в то, что сражаются за отчизну. Раздражает.

4 июня. 18:00

Куча новостей. Во-первых, похоже, мы сворачиваемся и меняем позицию. Нас хотят отправить на другую дугу. Трапеза откладывается на неопределённый срок.

Утром я не выдержал. Сорвался. Какой-то вояка решил сбежать. На моих глазах он, думая, что его никто не видит, бежал к лесу. Не знаю, как он обошёл дозоры. И он действительно сумел бы сбежать, если бы жажда не ударила мне в голову. Невидимым призраком я устремился за ним.

Уже в самой чаще я нагнал дезертира. Он думал, что за ним большая погоня… остановился, поднял руки вверх, закричал: «сдаюсь!»

Я убил его голыми руками. Точнее, зубами. Просто прыгнул и выгрыз ему кадык. Помню удивление и ужас в его глазах. Я тогда еще сказал ему: «это война, дружок. Здесь бывает всякое». Представляю, как это выглядело со стороны – с моим-то окровавленным ртом.

Но всё это не возбудило меня настолько, насколько инцидент, произошедший буквально только что. Чёрт, я всё еще не могу совладать с собой!

Когда я сидел на своём месте, ко мне вдруг подошёл один из однополчан. Совсем ребёнок. Как и все они…

Он неумело пытался развязать разговор. Спрашивал меня о чём-то. Я только мычал и отнекивался. Убрать его мне мешало только то, что в помещении мы были не одни.

В конце концов, я всё-таки ответил ему на вопрос, откуда я.

И тут он спросил: «Я слышал, тебя к нам взяли из штрафбата. За что тебя туда отправили?»

Услышав этот вопрос, я встал и молча ушёл. Но в моей голове уже копошились воспоминания. Равновесие, которого я так долго достигал, рассыпалось в прах.

Попробую выложить на бумагу те отрывки, что мучают меня снова. Может, они тогда уйдут у меня из головы…

«- Что ты хочешь от меня?

- Ничего. Разве я должен что-то от тебя хотеть? Ты мой. Мой, и всё. Я сделаю с тобой всё, что захочу.

- За что?

- Просто так. Потому что я могу. Я сильный, а ты слабый. Я могу просто взять и ударить тебя. И ты ничего мне не сделаешь.

- Я… я попробую.

- О-хо-хо! Вы только гляньте, какая крошка у нас здесь!

- Пустите меня, пожалуйста.

- Пустить? А не жирно тебе будет?.. Плати – тогда пройдёшь.

- У меня нет денег.

- Да? Хо-хо! Тогда давай так – сейчас я тебя обшарю. Что найду – то моё.

- Как скажешь.

- Так-так… что тут у тебя… хо-хо… какие часики? Не слишком ли богатые для тебя? Украл, небось? Та-а-ак, а что в этом кармане?..

- Поздравляю. Ты нашёл смерть. Она твоя.

- Что?! Т… бргругл!..

- Ты сумасшедший!

- Я не буду с вами спорить.

- Ты убил девять человек! Двух детей! Маленьких детей! Пять юношей! Ты убил полицейского!

- Я ни в чём не каюсь.

- Зачем?! Зачем, зачем ты это делал?!

- Вы не поймёте.

- Ты псих… ты просто псих… зачем убивать людей?! Ни в чём не повинных людей!

- Не бывает ни в чём не повинных. Я убивал их, потому что мог. Они не могли убить меня – запертые в своих предрассудках. А я мог. Потому они мертвы, а я жив.

- Тебя… тебя ждёт смертная казнь, ты чёртов безумец!

- Как вам будет угодно.

- Ты!!! Тебя же казнили!!

- Не казнили. Тень нельзя удержать взаперти. К твоему несчастью, я сбежал.

- Но… но…

- Тебе не повезло. Сидя в одиночной камере, я кое-что понял.

- Ч… ч… что?..

- Я убиваю не только потому что могу. Теперь не только. Мне нужен твой крик…

- Вы ведь здесь за вооруженное ограбление, не так ли?

- Так.

- У меня к вам предложение. Вне этих стен сейчас кипит война. И каждый, кто умеет держать оружие, может понадобиться на фронте.

- Что вы имеете в виду?

- Я могу перевести вас в штрафной батальон.

- И что это значит?

- Вы будете воевать. Если вернётесь на родину живым, то вернётесь сразу свободным человеком. Альтернатива – сидеть здесь дальше. Сколько там, десять лет?..

- Я согласен»

5 июня, 17:25

Лагерь уже почти свернули, как вдруг вдали показались огни. Сюда идут вражеские войска. Не знаю, как они остались незамеченными ранее. Как о них не прознала разведка, и всё такое.

Огней очень, очень много. Армия, движущаяся сюда, намного превосходит нас числом. Офицеры поспешно готовят оборону. Многие молятся. Однополчане переговариваются друг с другом. В основном, прощаются и обещают друг другу не оплошать перед отчизной.

Смешные они всё-таки.

Несколько минут назад мимо меня прошёл офицер. Я как раз с вожделением смотрел на огни вдалеке. Не знаю, что он увидел в моём взгляде, но остановился и тепло произнёс: «Не посрами отечество, сынок. Умрём все с честью».

Я так и не понял, к чему он мне это сказал. Огни впереди светят всё ярче. Предплечье приятно холодит спрятанный в рукаве штык-нож.

Насколько я вижу, все вокруг готовы умереть. Ну что же… как знать, как знать.

Надеюсь, сегодня я соберу богатую жатву. Если бесшумная тень и не избежит наказания на все свои трапезы, то пусть это будет смерть в окружении вражеских воплей боли.

Сзади снова доносятся голоса этих нытиков-однополчан:

- …не знаю, вернусь ли я домой…

В воздухе сегодня отчётливо ощущается запах смерти.