Облава

- Но заклинания! Заклинания! Каждая камера была заперта особым заклинанием лично магом из Управления Тюрем и Благотворительности! Учеником этого пройдохи Бекра! Кто мог снять такое заклинание?!

Тёмная была в ярости. Она кричала на всю тюрьму, пересыпая свои гневные замечания отборной руганью. Своды центрального коридора гулким эхом отражали ее крики.

Только что их, новую партию охотников на зэков, высадившуюся на Восточном острове, провели по тюрьме, кратко описывая ее устройство и излагая официальную версию побега. Теперь, после этой экскурсии, они с Веточкой были одни и неторопливо осматривали еще дымившийся тюремный комплекс.

- Ты подумай только! Все заблоченные герои остались в своих камерах, зато ВСЕ их армии сбежали вместе со ВСЕМИ монстрами. Как будто кто-то их заранее разделил! Нет, милая, здесь действовали сильные маги с заранее подготовленным планом. И план этот предполагал, что на остров стянется большая часть героев Империи, чтобы гоняться за этими никчемными тварями!

Придя к такому заключению, Темная бросила победный взгляд на подругу. Веточка, лесная эльфийка, доверчиво посмотрела ей в глаза. Она едва поспевала за ходом мыслей Темной, но уже привыкла к ее жёсткой логике и безошибочности суждений.

- А зачем? – тихо промолвила она. Веточка не привыкла к резким переменам и очень медленно привыкала к новой обстановке, странным фактам и еще не очень четким задачам.

Конечно, она знала, как и все в Империи, о печальной судьбе армий героев, оказавшихся в блоке. Ни в чем не виновных существ распределяли по так называемым «Её Императорского Величества каторжно-исправительным лагерям». Эльфийку всегда смешило это название: как будто каторга может кого-то исправить. Лагеря создавали при добывающих предприятиях в секторах, где всегда не хватало вольнонаемных: лесопилках, рудниках и особенно лабораториях, где смертность от ртутных испарений была довольно высокой (впрочем умирали только существа, герои же, одурманенные испарениями, спешили на форум, чтобы запостить какой-нибудь бред). В канцелярии императрицы всегда толпились представители кланов, в надежде получить десяток-другой «исправляемых» рабов.

Сами «исправляемые» бежали из лагерей при первой возможности, пополняя ватаги нейтральных существ к радости заядлых охотников-рекордсменов. Порой каторга их, так сказать, апала, делая из простых гремлинов – гремлинов-вредителей, из добропорядочных крестьян и ополченцев – отпетых головорезов, а из шаловливых, хотя и по детски жестоких бестий – расчетливых и неуловимых фурий.

- Зачем? – переспросила Тёмная. – Вот это, солнце, самый главный вопрос, только нам, боюсь, его не решить. И сохрани нас боги от любой попытки вмешаться в ход этого заговора – ты слышишь, Веточка, я говорю о заговоре, - потому что мы имеем дело с силой, которая с нами расправится легко и жестоко! Как мы с этими существами! – Темная нервно засмеялась.

Она стала заглядывать в камеры по обе стороны центрального коридора. Из камер исходила вонь, смешиваясь с гарью. Валялись чьи-то кости и разбитые черепа. В одной из камер что-то зашевелилось. Темная, не раздумывая, применила Молнию. Но подойдя поближе и приподняв концом посоха тушку убитой твари, презрительно скривилась: «Крыса…».

- Они жрали друг друга, а остатки подбирали крысы. Впрочем, я думаю, крыс они тоже ели. Но первыми у варваров жрут гоблинов, а у ТЭ… хи-хи… лазутчиков. Мужчина у нас расходный материал, а фурии и бестии довольно прожорливы.

И Темная замолчала, о чем-то с наслаждением вспоминая.

- Вряд ли их вообще кормили. Ты видела толстую морду начальника тюрьмы? Из монахов который. Представляю, сколько провианта вернулось обратно на материк, превратившись в звонкую монету. Что ты замолчала, Веточка?

Веточка молчала, к чему-то прислушиваясь внутри себя. И вдруг быстро заговорила.

- Скорее отсюда, скорее. Я слышу… Магией… Там за поворотом.. Что-то очень сильное, непонятное. Скорее на воздух, в лес.

- Я ничего не чувствую, но здесь мне уже надоело, - ответила Тёмная. И последний раз окинула взглядом открытые камеры. Стальные двери их были выворочены – явно огры постарались. На одной из дверей были видны глубокие борозды от когтей бегемота. Да, неуютно было в этом сумраке, где еще незримо витали страдание и ярость.

И подруги направились к выходу.

Тюрьму охраняли наездники на медведях и лесные снайперы, люто ненавидевшие друг друга. (Их так и подбирали – чтобы не сговорились между собой.) У снайперов голубое сукно куртки украшала желтая нашивка, а мишкам на ошейник прикрепляли пучок оранжевых и черных полосок. Наездники говорили, что это любимый медвежий цвет, традиционно символизирующий благородную ярость и беззаветную отвагу.

Сейчас и снайперы, и наездники на медведях понуро выстроились у главного входа в тюрьму, ожидая заслуженного наказания. Снайперы время от времени, чтобы продемонстрировать активность, стреляли в лес, в воображаемых беглых заключенных, но попадали почему-то всегда в жителей соседнего палаточного поселка для охранников и их семей. Несколько палаток уже было порушено, их ткань окрасила кровь. Наблюдая это, наездники грязно ругались, а их медведи возмущенно рявкали.

Вопреки ожиданиям, Граммит, Толгар и сопровождавшие их войска проследовали мимо главного входа и сосредоточились на опушке.

- Помните, вы – охотники, но и каратели. Ваше дело не только загнать за колючую проволоку взбунтовавшихся паразитов, но и наказать тех, кто посмеет оказать вам сопротивление. Их главари должны корчится в муках, пробитые выстрелами баллисты! Никакой пощады! Империя не знает пощады к отступникам и нарушителям! Вы им покажете нашу мощь! Вы - лучшие, ибо вы сами прибыли сюда, чтобы навести порядок! – Граммит, принявший накануне несколько бутылок эля, заводился всё больше и больше, уже срываясь на хрип. - Слава хер-р-роям Империи! Императрице сла-а-ава!

- Слава! – громко прокричало в ответ воодушевленное войско. И даже стоявшие неподалеку проштрафившиеся охранники из лесных снайперов тонкими голосами пропели: «Слава героям!», а медведи то ли одобрительно, то ли подозрительно что-то прорычали.

День за днём, бой за боем. Победы сменялись поражениями. Но побед было больше. Особенно у Тёмной, которая хладнокровно и жестоко вырезала целые стэки ударами фурий или сражала противников усиленными Магическими стрелами.

Убитых главарей банд было приказано доставлять Толгару, который лично их осматривал. Особой заслугой считалось убить вожака из баллисты, до того как он нанесет удар или ответку по одному из отрядов. Толгар подсчитывал число ран, определял их характер, как-то соизмерял это с бывшим здоровьем убитого босса и назначал награду. «Две бутылки эля» - говорил он одним, а другим, самым умелым и прокачанным, предлагал на выбор: «Эль или бренди?». Если герой выбирал последнее, на свет появлялась маленькая, но толстая бутылочка с изящной наклейкой дворцового подвала, наполненная коричневатой жидкостью.

Толгар гордился баллистами, которые делали его гномы, но он знал также, что баллистами гордится Императрица, а это придавало особый нюанс, немаловажный для натурализованного гнома-мигранта, пусть и предводителя.

Говорят, пробитые баллистой тела вожаков Граммит каждый день доставлял в Столицу, где императрица с нескрываемым удовлетворением лицезрела трупы. Именно из столицы присылали бренди и эль для отличившихся.

У лесной эльфийки не было баллисты и ей, в лучшем случае, перепадала бутылка эля. Зато её темная подруга успела прокачать баллисту до двух выстрелов и частенько получала в награду бренди. Тогда соединив свои запасы, подруги уединялись в чащобе, окружив себя караулом из обеих армий, и предавались утехам, пропаганда которых была запрещена указом императрицы № 69.

Облава оказалась делом прибыльным. На восточном острове существовала своя экономика, основанная на хищениях со складов продовольствия для заключенных, и теперь она адаптировалась к обстановке облавы. У охранников (особенно у снайперов) особый интерес вызывало кабанье сало из-под наездников, за изрядное количество которого можно было выменять склянку с надписью «Спирт медицинский. Одна капля убивает гнома». Гномы и снайперы, с хохотом отхлебывая спирт и обзывая друг друга бранными словами, также охотно брали подкожный жир огров и троллей, рога единорогов (наездники на медведях покрывали рога тонкой резьбой с рунами и продавали на материк как магическое оружие), кожу гидр и ящеров. Брали и скальпы фурий, которые пользовались спросом у варваров, и тушки гоблинов и гремлинов, мясо с которых шло на колбасу, продававшуюся на материк как отборный сервелат. Всё было как всегда в этой воинственной, лицемерной и меркантильной Империи.

….Пребывание на острове подходило к концу. В лесах добивали последние отряды беглецов. Бредя по одной из троп, Тёмная и Веточка обсуждали тип и возможную прочность наградного трофея. Они не сразу заметили, что ландшафт изменился. Вместо зарослей кустарника с редкими деревьями вдруг пошли валуны и расщепленные, лишенные коры белесые древесные стволы. Зазвучали странные звуки, похожие на скрежет, шипение и шелест. Подруги остановились.

- Не нравится мне это, дорогая. Поворачиваем назад. - сказала Тёмная. И с удивлением увидела, что Веточка словно в трансе, полузакрыв глаза, раскачивается и что-то напевает.

- Ты чё, подруга? – стала трясти ее за плечи Тёмная. – Спирт вчера не надо было пить, обошлась бы элем!

Но Веточка ее не слышала. Она, вдруг с неожиданной силой оттолкнув подругу и по-прежнему раскачиваясь и напевая, сошла с тропы и двинулась меж валунов к чему-то черневшему вдали. Тёмная, обнажив меч, готовая к любой неприятной неожиданности, шла за ней. Неожиданности не заставили себя ждать. Из-за валунов вдруг выскочила стая незнакомых и явно злобных тварей, похожих на мертвых и поднятых адских псов, источавших струи тьмы. Тёмная решительно кинула на них Огненный шар. Твари сгорели мгновенно, но за ними выскакивали всё новые стайки невиданных существ. Темная сжигала их или поражала магией воздуха, уже начав беспокоиться, хватит ли маны, пока Веточка выйдет из транса. А Веточка шла, словно не замечая тварей, которые в свою очередь пробегали мимо, не задевая ее.

Словно из-под земли выросли два энта. Впрочем энтами их назвать можно было с большой натяжкой. Они были невысокие, приземистые, без листьев и словно обгоревшие. «Энтонежить» - мелькнуло в голове у Тёмной. Она убила и их, потратив последнюю ману, но Веточка взмахом руки воскресила этих обгорелых энтов-недомерков.

- Ну знаешь, подруга, - в ярости прошипела Тёмная, - тогда защищай себя сама! Я в такие игры не играю! – И, прикрываясь арьегардом из гидр, стала медленно отступать к тропе. Удивительно, но ее никто не преследовал. А Веточка продолжала идти к тому, что темнело уже совсем недалеко, постепенно приобретая странные черты. Это был словно смерч, образованный струящейся вверх тьмой. Иногда он приобретал черты то человека, то энта, то какого-то непонятного монстра.

Но более всего Темную потрясло то, что Веточка подойдя к этому воплощению Тьмы, наложила на него Благословение, и магия света была принята тёмным смерчем. Она слышала голоса, но не могла разобрать ни слова. Темный смерч взметнулся вверх, перед ним раскрылся портал. Веточка стояла, словно окаменев. Воплощение Тьмы скрылось в портале, унося с собой главную тайну Имперской тюрьмы.

А Тёмная полушепотом ругалась, проклиная этих непонятных лесных эльфов, от которых все проблемы и несчастья.