Хранитель.

- Это возмутительно! Я не стану вам платить! – истошно вопила Маргарина, - Вы никчемный маг! Что мне теперь с этим делать?!

Она вопросительно уставилась на объект своей ярости, выпячивая вперед то, что и расстроило ее так сильно. Дело было в том, что Маргарина пришла к печально известному магу Пекарусу, чтобы увеличить свои молочные железы. Требовала она никак не меньше четвертого размера. И, что примечательно, ее совсем не страшила молва о том, что Пекарус несколько неряшлив, и зачастую колдовство его имеет не предсказуемый эффект.

- Но, простите… Это прекрасный размер, я полагаю, любая женщина будет завидовать такой красоте, а любой мужчина почтет за честь избрать сию грудь объектом своего воздыхания, - оправдывался Пекарус, стеснительно водя руками около груди, будто желая ее коснуться.

- Но вы допустили одно важное упущение: увеличить нужно было обе груди, а не собрать их в одну! Идиот! – Маргарина неистовствовала, в сердцах она топнула ногой, угодив высокой шпилькой прямо по ноге мага.

- А-я -яй! – Пекарус взревел, будто в него вселилось разом не менее сотни берсерков, однако, издав воинственный клич, он вновь залепетал, - Я все понимаю, но вы могли бы ходить боком, например. Право, у вас прекрасный профиль!

- Молчите! – Маргарина покраснела от ярости, - Вас срочно нужно оградить от общества. Я думала, что все это проделки ваших конкурентов, все эти сплетни. Но, теперь я вижу, как я ошибалась, вы омерзительный нарыв на теле магического искусства! Я настоятельно рекомендую вам уединиться где-нибудь в пещере и ни за что не показываться людям, и уж тем более не предлагайте им своих услуг!

С этими словами она резко развернулась, и, чуть не упав от сместившегося центра тяжести, двинулась к выходу из обители незадачливого волшебника. Тот сел на скрипучую лавку и заплакал. Этот клиент был его последней надеждой, последним лучиком солнца во мраке долгов по кредитам и презрения общественности. Пекарус был должен каждому ростовщику города, и был порицаем, даже бродячими собаками. Да что там собаками, даже блохи на этих самых собаках, казалось, смеялись над неудачами Пекаруса.

Однако маг непреклонно развешивал на столбах листовки с рекламой собственных услуг, которые он оказывал в своем салоне «Магическая лавка волшебного чародейства». И был уверен, что однажды все это предприятие возымеет успех. Но вот сегодня, когда дама с пышной грудью покинула его салон, хлопнув дверью так, что последняя побелка упала на пол, когда этот последний клиент не был удовлетворен магией Пекаруса, маг совсем раскис. Вся былая уверенность в миг улетучилась, и он просто сидел на лавке, охватив голову руками, будто так эта голова сможет наконец-то придумать что-то дельное.

«Где же моя стезя, где же мой путь? Неужели до скончания века меня будут презирать, неужели до конца дней моих я не смогу сделать ничего, что помогло бы людям?!»: сокрушенно размышлял он о своем будущем, не забывая всхлипывать и громко сморкаться в волшебный рукав – единственное удачное его волшебство. Рукав работал как подгузник, впитывал любую влагу. Впрочем, и это оказалось бесполезным чародейством, ведь постирать халат было решительно невозможно, а грязь он не впитывал и выглядел ужасно, будто побывал на всех трубочистах города, после чего год пролежал в сточной канаве. Но другого халата у Пекаруса не было, он был вынужден заложить всю свою одежду в счет долгов.

И вот он, без копейки в кармане, без всякой надежды на клиентуру, которая могла бы продлить его финансовую агонию, сидел на покосившейся скрипучей лавке и ревел навзрыд, будто маленький мальчонка, у которого отобрали любимую игрушку. Как вдруг его голову посетила замечательная идея. Если сказать откровенно, то идея в прямом смысле свалилась на голову, лысеющую макушку которой Пекарус так и не прикрыл. С плохо прибитой полки, которая едва висела над лавкой, свалилась книга под названием «Легенды и мифы не древней Рамакары». Отскочив от многострадального мыслительного центра Пекаруса, книга шлепнулась на пол и открылась на странице, которая повествовала читателю о древней башне. В сим замечательном строении, по легенде, обязано было бы быть заключено какое-нибудь притаившееся зло, или, на худой конец, какая-нибудь мировая тайна, а то и ключ к повелению миром. Не зря же никто из героев и прочих страждущих из похода на сию башню не вернулся.

И тут Пекаруса осенило: «Вот он мой путь! Я проберусь в башню, овладею секретами, одолею зло! И… И все наладится!». Не теряя ни минуты, он принялся собираться в путь. Уложив в потертый кожаный мешок свои худые пожитки, он чуть ли не бегом ринулся прочь из города, к башне. Найти ее не составило большого труда, каждый селянин знал, где именно находится архитектурное порождение зла, которое насылает на скот различные болезни, заставляет жен изменять мужьям и творит прочие непотребства. Даже ножной грибок наверняка связан с ней.

Сама башня отнюдь не выглядела устрашающей, не было вокруг нее лавовых озер и огненных полей, не было и черного неба, укрытого грозовыми тучами, что должны были бы озаряться редкими ветвистыми молниями. Не было ни орд, ни даже захудалой стайки каких-нибудь кровожадных монстров. Если, конечно, к таковым нельзя было отнести местного торговца безделушками, который требовал за свой товар поистине исполинские суммы. Вот уж где кровопийца. Однако Пекарус такому положению вещей скорее обрадовался, ведь в пути он чуть подрастерял первоначальный пыл, и сражаться с монстрами уже как-то не хотелось.

Подойдя к башне вплотную, Пекарус вдруг понял, что дверей у нее нет. «Что ж, я же чародей!»: подумал он, и принялся чертить магическую схему прямо на пыльной земле подле башни. Он задумал сотворить собственные двери, раз уж строители не удосужились снабдить это сооружение такой полезной деталью.

- Уксус пуксус дверюксус! – громко крикнул он, неестественно выгнув руки в магическом жесте, и закрыл глаза.

Когда он их открыл, показалось, что ничего не изменилось, перед ним была все та же голая каменная стена. Однако стоило ему ступить лишь шаг, как он солдатиком провалился в подземелье. Его волшебство сотворило дверь, то ли к счастью, то ли наоборот, но ровно над подземным ходом, ведущим в башню. Сделав вид, будто все так и задумано, маг отряхнулся и побрел вперед. В трех шагах от него начиналась лестница, поднявшись по которой он и попал в башню.

Препятствий и ловушек Пекарус не видел, все, что было в башне - это уводящая ввысь винтовая лестница без перил. Пожав плечами, Пекарус хмыкнул и принялся подниматься по ней. Лестница вывела его на второй этаж. На противоположной стороне комнаты, пол которой был выложен из разноцветных плит, начиналась другая лестница.

«Какая банальная ловушка, любой дурак поймет, что нужно пройти по определенным плитам, и даже я это понял!»: подумал Пекарус и двинулся напрямик к лестнице. В какой-то момент он понял, что сие действие было весьма поспешным. Ведь он планировал проверить действие различных плит, но не учел тот факт, что пробовать придется на себе. Внезапно у него выросли огромные уши, он рухнул на четвереньки. Оказалось, что плита превратила его в слоника. Он немного поиграл своим хоботом, и, решив, что делать нечего, двинулся дальше. На зеленой плите он превратился в рептилоида с планеты Нибиру, устроив пару заговоров, он перешагнул на красную плиту и превратился в карася. Дышать стало трудновато, всей своей тушкой он судорожно дергался, стремясь попасть на другую плиту. В результате неимоверных усилий он допрыгал до синей плиты, которая превратила его в танцора диско. Танцевал он долго, даже успел немного устать, да так, что его усы в форме подковы вспотели и задымились, исходя паровой дымкой. Перед ним осталось всего две плиты на выбор, черная и белая. В бешеном ритме танца ему удалось разглядеть, что обе подписаны. Черная гласила: «слабоумие», вторая же: «благодать». Пекарус не раздумывая ступил на черную и превратился сам в себя.

«Легкое испытание»: подумал он и поднялся на третий этаж. Комната была пуста и несколько мрачновата, так как освещалась всего одним, неустанно чадящим горьким дымом, факелом. Как и на предыдущем этаже, лестница, ведущая наверх, находилась напротив Пекаруса. Пожав плечами, он двинулся к ней, но едва он прошел несколько шагов, как дорогу ему преградила точная его копия:

- Мама мне врала! Я знал, что у меня есть брат! – воскликнул Пекарус и принялся танцевать индийский танец.

Но брат молчал, и Пекарус понял, что эта его копия – очередное испытание. Тогда маг стал напряженно думать, как же ему одолеть самого себя. Задумалась и копия, оба замерли в нерешительности. Вдруг Пекарус понял, что ему было бы невообразимо жаль вот так утерять собственного брата, он захотел наколдовать для него что-нибудь приятное.

- Куклус красивуксус! – выпалил он.

- Смертус чпокинус! – взвопила его копия.

Оба совершили магические пассы, а Пекарус даже станцевал польку, в то время как его копия отплясывала гопак. В результате этих действий на копию Пекаруса свалилась уродливая каменная статуя, вероятно, женского пола, сам же Пекарус ощутил прилив жизненной силы, в результате чего сильно воспрял духом и даже не стал грустить по бесславно умершему брату. Ему ничего не оставалось, как поднять на четвертый этаж.

- А вот и еще один герой, - прокряхтел кто-то, чей силуэт едва угадывался в тусклом свете маленького окошка.

Пекарус попал в совсем маленькую комнатенку, находящуюся на самой вершине башни. Вся она была заставлена книжными шкафами, а подле вырубленного в камне окошка стоял письменный столик с чернильницей и набором писчих перьев. За столиком восседал, видимо, сам хозяин башни. Это был ветхий старик, облаченный в черную хламиду, наподобие рясы. На голове его красовалась корона, выглядела она бедно, без украшений и тонкой ювелирной работы, но отчего-то притягивала взгляд.

Пекарус, переминаясь с ноги на ногу, не решался заговорить, и просто ждал развития событий.

- Не многие твои предшественники смогли добраться сюда, - вновь заговорил старик, - Я же был одним из тех, кому это удалось. Ровно три сотни лет назад я сменил предыдущего хранителя, и вот, настал мой час уступить это место. Как твое имя, странник?

- П-пекарус, - заикаясь, ответил маг.

- Славно, хоть и не имеет значения. Я своего имени не помню, так что… можешь звать меня Хранитель, - старик зашелся в приступе кашля, - Кхм… Старость. Я чую, мое время подходит к концу… Я – хранитель нашего мира, мне доступна часть той силы, что созидала и рушила миры, вселенную. Мне подвластно зажигать и гасить звезды… Но, я лишь храню эти силы, как и должно хранителю, ты сам все, позже…

- Если у тебя такие силы, то почему бы тебе не накормить голодных, не потушить пламени войн и не привести наш мир к процветанию и благоденствию? – тут же спросил Пекарус.

- Думаешь, мое сердце не полнилось подобными желаниями, когда я, молодой и сильный, принял эту корону? Но с этими силами пытаться излечить болезни и людские пороки - все равно, что пытаться вычерпать огромным половником воду из узкой пробирки. Либо разобьешь пробирку, либо плюнешь на это дело. Ты все поймешь позже, у тебя будет много времени, здесь собраны книги, что были написаны предыдущими хранителями, прочти их, используй этот дар с умом.

С этими словами старик захрипел, картинно схватился за сердце и рухнул бесформенной кучей на пол. Выглядело это так, будто все триста лет в заточении он репетировал свою кончину. Корона слетела с его головы и подкатилась к ногам Пекаруса.

***

«И поднял он корону, и водрузил ее на чело свое. И открылись ему таинства миров. Тогда собрал он волю свою, и решимостью преполнилось сердце его. Воздел он руки к небесам и небеса подчинились ему. Тогда обратил он взор свой в твердь земную, и подчинилась ему твердь. Тогда искренне сердцем своим возжелал он прекращения страданий и страдания прекратились.»

16 век эпохи Миссирия, летопись хранителей миров. Глава 69 «Последний хранитель Рамакары»