Колдун, который умел считать до семи.

Эта удивительная история приключилась на обратной стороне кокосового колибаса. Когда к нам приходит ночь, то в одной далёкой деревушке, спрятанной от цивилизации в глуши тропических джунглей, наступает утро. Эту деревню местные аборигены с любовью называют Аянай. Нет, ничего необычного там не происходит, но иногда, всё же случаются веселые истории с её жителями.

В этой деревне живет один колдун, которого зовут Мнябма Сипоки. Конечно, местным колдуном он стал не сразу. Мнябма вначале был самым обычным парнем, который родился в многодетной семье рыбака. У него было три старших сестры и четыре старших брата, и как он сам часто говорил, что он был самым младшим, седьмым по счету, потому что сам Мнямба больше семи считать не умел.

Когда Мнямба повзрослел, он покинул отчий дом. Так поступали все совершеннолетние аянайцы. Однажды все они вылетали из дверей отчего дома, ускоренные родительскими пинками, по этой самой доброй традиции. В тот же день всей деревней им строили новые бамбуковые хижины на краю, в которых они начинали самостоятельную жизнь.

Первым делом Мнямбе Сипоки предстояло выбрать себе профессию. Молодой человек не искал легких путей и выбрал редкое, но почитаемое в Аянае ремесло печника. Он пошёл в ученики к старому мастеру Йелдыму, который был знатным печником, ведь все дымящие из хижин трубы в деревне были сложены его руками. Всего через четверть луны Мнямба научился лепить из глины и обжигать кривые глиняные кирпичи. Свою первую печь Сипоки решил выложить для себя.

Прошло ещё две четверти луны, и перед его хижиной стояла огромная печь с семью трубами, выкрашенная в любимый Мнямбой розовый цвет и украшенная синими ажурными буквами. Ученик решил превзойти своего учителя не только размерами, он добавил к своему первому детищу запасные трубы на случай, если дымоходы засорятся и тяга пропадет. Новый мастер был очень доволен своей работой, осталось сделать самое последнее - засунуть стоящую перед хижиной печь внутрь. Но она получилась такая большая и тяжелая, что Мнямба не смог сдвинуть ее даже на толщину банановой кожуры. Тогда он решил переставить хижину. Весь следующий день он разбирал своё жилище. К вечеру оно было полностью разобрано, и довольный работой Мнямба сидел на куче мусора и смотрел на розовую печь в синих буквах. Но собрать разобранное он не смог, потому что молодой Сипоки был хорошим печником, а не строителем. Ему пришлось идти к родителям и просить ночлега у них.

А рано утром, Мнямба снова вылетел из дверей носом вперёд по аянайской традиции, которую аборигены ценили и относились к ней с уважением: трепетно и буквально. И опять жители всей деревни дружно собрались на окраине. Молодой Сипоки долго уговаривал их строить ему хижину вокруг печки, но никто не слушал, все только твердили, что печка замечательная, но она мешает строительству своими габаритами. К полудню Мнямба сидел на крыльце нового жилища и грустно смотрел на свою печь, которая теперь стояла еще дальше, чем вчера вечером. Дом построили на новом месте, как велят древние аянайские традиции.

В тот же день Мнямба твёрдо решил сменить профессию. И как он раньше не подумал, что ему нужно было пойти путем семейной преемственности, ведь его отец был рыбаком, его дед был рыбаком, прадед был рыбаком, так он досчитал до седьмого колена.

Через четверть луны Мнямба научился у своего отца: где нужно искать самую лакомую наживку, ловко грести одним веслом и удерживать равновесие в узкой лодке, выдолбленной из ствола пробкового дерева. Ему даже удалось поймать несколько рыбёшек, после чего молодой Сипоки решил, что профессия освоена, и теперь он может самостоятельно заниматься рыбным промыслом.

Утро следующего дня Мнямба встретил в лодке на середине Аянайского озера. Он всю ночь не спал и думал, а не поймать ли ему самую большую рыбину, чтобы стать главным рыбаком деревни. Для этого молодой Сипоки не стал собирать личинок и червячков, а вытянул за лапу из навозной ямы самую жирную лягушку джабу, насадил ее целиком на крючок и закинул наживку в озеро. Целый день рыбак просидел в лодке, ожидая главной в своей жизни поклёвки. Когда голодный желудок заурчал в седьмой раз, Мнямба собрался плыть домой, как вдруг клюнуло. Да клюнуло так, что Мнямбу чуть не утянуло вместе с лодкой ко дну. Только чудом рыбак остался на плаву. А когда после продолжительной борьбы, ему удалось подтянуть добычу к поверхности, то он очень сильно разочаровался, ведь на крючок ему попалась священная рыба Ктулба, которую категорически запрещается ловить всем аянайцам. Этот экземпляр был чрезвычайно крупный и неописуемо красивый: рыбина была круглая как огромный колибас, чешуя блестела и переливалась всеми цветами, а большие синие плавники щетинились во все стороны. Мнямба решил вытащить крючок изо рта Ктулбы, чтобы отпустить её. Удивленная рыба посмотрела на молодого Сипоки красным глазом, а потом несколько раз укусила его за палец.

Вечером Мнямба хвастался аянайцам, что он поймал самую большую Ктулбу, и в доказательство, показывал свой прокушенный палец. Но никто не верил молодому Сипоки, и только когда начало темнеть, в хижину к рыбаку заглянул самый старый житель деревни мудрец Нимда. Он попросил Мнямбу подробно описать, как выглядела пойманная им священная рыба. Старик внимательно выслушал историю, а потом попросил Мнямбу запомнить сон, который должен присниться ему наступающей ночью, а завтра утром рассказать приснившееся. Уходя, Нимда уважительно посмотрел на молодого Сипоки, и назвал его избранным.

Ранним утром Мнямба бежал к дому старца, который стоял в самом центре деревни. Еще бы, ему приснился такой нелепый и красочный сон, что забыть его было невозможно. А приснилось Мнямбе, что он скачет на тигре по деревне, а потом сидит на своей печке с семью трубами, а вокруг горят костры, и все Аянайцы пляшут под ритмичный бой тимбалесов. Мудрец Нимда, не перебивая, выслушал Сипоку, и попросил его запоминать всё необычное, что теперь будет с ним случаться.

В первой половине дня с Мнямбой ничего не случалось. Но когда солнце начало опускаться, в деревне неожиданно поднялся переполох. Аянайцы бегали по единственной улице, спрашивая друг друга о причине шума, но все пожимали плечами. Ничего не понимающие жители собрались в центре. Скоро из большой хижины вышел мудрец Нимда и встал перед собравшимся народом. Рядом с ним встал старший воин-охотник, которого звали Набегу-Угу. Он держал перед собой окровавленную тушу мертвой козы.

- Аянайцы, - громко сказал воин, - в нашу деревню пришла беда. В джунглях, совсем рядом с нашими домами, охотники видели следы крупного хищника, а сегодня его видели. Тигр напал на стадо коз, которые паслись на лугу за деревней. Пастуху удалось убежать. Мы не досчитались трех голов. Пока хищник не стал аяноедом, его необходимо убить.

- Мы отправим по следу тигра девять опытных охотников, - продолжил начатое обращение к аянайцам мудрец Нимда, - Самых лучших отберёт Набегу-Угу, - объявил о своем решении старик и неожиданно указал пальцем на молодого Сипоку, - ещё с ними пойдет Мнямба.

После своих слов мудрец развернулся и ушел в свою хижину, давая понять аянайцам, что решение принято окончательно. Как только дверь за ним закрылась, Мнямба Сипоки упал в обморок.

Прохладная вода из половинки кокосового колибаса вернула сознание лежащему в тени Мнямбе. Когда Сипоки пришёл в себя, Набегу-Угу вручил ему копье с острым наконечником и большой ритуальный щит из искусно скрепленных круглых листьев озерной кувшинки самты. Щит был легкий, но громоздкий.

- А зачем мне щит, - спросил Мнямба, когда встал в группу охотников, - другие вооружены только копьем!

- Ты когда потерял сознание, то повторял много раз: "щит, щииит, щииииит...", - ответил Набегу-Угу, - вот Нимда и велел дать тебе щит. Мудрец сказал, что у тебя было видение, потому что ты избранный. Раз тебя укусила священная рыба Ктулба, то теперь у тебя появился дар прорицателя. Теперь ты видишь будущее в своих снах и видениях. И если ты в видении видел щит, то он тебе скоро будет нужен.

- Но мне сейчас ничего не виделось. Я не помню... - растерянно заявил Мнямба.

Но старший воин уже не слушал его, он проверял охотников, все ли на месте. Зато Мнямба услышал первую шуточку в свой адрес от одного из воинов: "щит из листа - последняя надежда оптимиста", - которая вызвала громкий смех всех аянайцев. Но Набегу-Угу не дал им насмеяться, он махнул рукой и побежал в джунгли. Воины, выстроившись в цепочку, последовали за ним. Последним звеном в группе был Мнямба.

Следопыт быстро нашел след тигра, и охотники стремительно углублялись в джунгли. Мнямба не поспевал за ними. Ему очень мешал этот большой лиственный щит, который загораживал обзор и постоянно цеплялся за стволы и ветки. Мнямба много раз падал, споткнувшись об корни, а когда поднимался, то с трудом определял направление движения. Упав в очередной раз, он понял, что отстал от группы и заблудился. И ему стало очень страшно - один в джунглях, рядом где-то ходит страшный хищник, а он не даже не представляет в каком направлении его деревня. Но Сипоки не растерялся, он сообразил, что определить направление движения можно, если залезть на дерево. Оттуда можно увидеть дым из деревенских труб. Так он и сделал. Мнямба положил щит на землю, копье засунул за пояс и полез на самое высокое дерево, которое было рядом.

Скоро Мнямба добрался до верхушки дерева гуф. Но даже сидя на верхушке дерева, нельзя красоваться раскинувшимся внизу зеленым морем, так как гуф - это лиственное дерево. Мнямба сидел на верхушке, окруженный листьями пышной кроны и не видел даже собственных рук, которые цеплялись за тонкие ветки. Тогда он достал копье, чтобы раздвинуть зелень. Тянуться в сторону, и при этом сидеть на тонкой ветке и держаться рукой за другую тонкую ветку - было большой ошибкой. Все случилось так быстро, что Сипоки даже не успел понять, что он сорвался и падает вниз. Перед глазами все кувыркалось. Голубое небо стремительно чередовались с зеленью. Ему казалось, что время застыло и в голове промелькнула вся его такая короткая жизнь. Он зажмурился от страха и еще крепче сжал руками копье, готовясь к удару. Но приземление вышло не таким жестким. Мнямба упал прямо на тигра, который шел по запаху преследовавших его охотников. Тигр на короткое время остановился у лежащего на земле щита и внимательно изучал его запахи.

Когда Мнямба открыл глаза, то подумал, что он умер, а злые духи, представшие перед ним в образе крупного тигра, уносят его на огромной скорости к краю земли. Он опять закрыл глаза и еще сильнее вцепился в древко копья. Когда ветер перестал свистеть в ушах, а листья хлестать по лицу, Сипоки снова открыл глаза. Он сидел на тигре верхом и держался за копье, которое насквозь проткнуло шею хищника сверху вниз. А самое удивительное было то, что смертельно раненый и перепуганный тигр привез его на своей спине в деревню и умер у хижины Мнямбы.

К дому Мнямбы постепенно подходили жители деревни. А когда собрались все, то мудрец Нимда успокоил толпу и отвел Сипоки в сторону.

- Как тебе удалось заставить тигра подчиниться себе, приехать на нем верхом в деревню, а потом убить его у собственного дома? - спросил старик.

- Я не помню, - ответил растерянный Мнямба, он сам не понимал, что сделал сказанное стариком именно он. А потом вдруг вспомнил, как падал вниз, и как вся жизнь промелькнула перед глазами в один миг, и тихо добавил; - время остановилось...

- Сколько раз тебя укусила Ктулба? - вдруг спросил мудрец.

- Семь, - ответил ничего не понимающий Мнямба, ведь больше семи он считать не умел.

Тогда Нимда взял молодого Сипоки за руку, поднял ее вверх и обернулся ко всем аянайцам.

- С этого момента Мнямба Сипоки назначается колдуном нашей общины. Он может предвидеть будущее, укрощать зверей и останавливать время, - громко объявил мудрец и добавил, - священная рыба Ктулба наградила его за свое спасение волшебной силой на семь заклинаний, - и закончил, уже обращаясь к новоиспеченному колдуну, - Мнямба Сипоки, береги заклинания!